Василий Головачев - Спящий джинн [Демон]

– Это заблуждение. – Зо Ли виновато-нервно поднял глаза на меня. – Я имею в виду, что вы… мы, люди, бессильны влиять на джинна… Демона, и особенно на тех, кто за ним стоит. Они вездесущи и неуязвимы и обладают колоссальной силой…

Я нетерпеливо повел рукой.

– Налицо явное противоречие: если бы те, кто прилетел за Демоном, были так могущественны, им ни к чему было бы «играть» под вас, создавать двойника. Это мелко.

Зо Ли упрямо покачал головой.

– Антропологика. У пришельцев логика своя. Они… некоторые из них, «инспектор», например, по терминологии стажера, не хотят причинять зла, лишний раз привлекать внимание, вмешиваться в нашу жизнь. Но есть и другие…

– Хорошо, успокойтесь и расскажите специалистам все, что знаете. – Я кивнул Первицкому. – Анатолий, отведи его к экспертам, пусть побеседуют с ним через Умника, чтобы он мог дать рекомендации.

Первицкий увел чистильщика. В это время в зал вошел обритый наголо – без шапочки – Лапарра. Он не успел объяснить причины своего появления в центре, хотя должен был находиться у медиков, – динамики донесли голоса сразу нескольких человек. Командующего третьим флотом:

– К залпу готов!

Умника:

– Кривизна пространства вокруг Демона растет, он уже деформирует материю по топологическим преобразованиям третьего порядка. Преобразования высшей мерности необратимы.

Начальника линейного отдела в Угличе:

– Ветер над городом достиг ураганной силы! На западной окраине появились смерчи! Могу ли я вызвать модули ИС?

– Нет. – Я и сам уже видел все, о чем докладывали наблюдатели. Ветер в городе кое-где повалил летние веранды и навесы, разметал площадки аттракционов, обломал ветви на деревьях; было заметно, что дует он сверху вниз! Демон опустился уже до восьмисот метров, на экране гравилокаторов представлял собой эдакого «морского ежа» величиной с крейсер, а в кильватере вздымалась волна преобразованного вещества – верхнего слоя почвы со всем тем, что на ней было выстроено и росло, и застывала причудливым гребнем, искрящимся тысячами сверкающих точек-звездочек.

– Флот-три – залп! – скомандовал я.

Между Демоном и землей выросла переливчатая пелена, выстрелила во все стороны миллионы ослепительных стрел и погасла. В зал донеслось неистовое шипение, за которым последовала волна грохота и свистящего гула.

– Что там? – повысил я голос. – Что Демон?

– Никакой реакции, опускается!

Я оглянулся на Шахова. Тот молчал. Лапарра выслушал торопливый шепот Калашникова и подошел ко мне ближе.

– Где сейчас Игнат?

– На «Сташевском». – Я выдернул из гнезда пульта капсулу звуковой связи. – Можешь говорить.

– Игнат, слышишь меня?

– Ян? – донесся удивленный голос сына. – Ты?.. Слушаю тебя.

– Попробуйте пустить в Демона снизу беспилотный модуль с полным энергозапасом.

– Подтверждаю, – буркнул я.

В виоме было видно, как один из модулей, стерегущих Демона, спустился почти на крыши зданий Углича, завис на мгновение и стрелой метнулся в «дно» Демона.

Я ожидал всего – взрыва, вспышки, фейерверка обломков, но модуль просто исчез, растаял без следа, едва пересек невидимую границу объема Демона.

– Остановился! – послышался голос командира «Сташевского». – Стоит! Разрешите запустить еще один.

– Пусть подождет, – сказал Лапарра.

– Подождите. – Я дал знак принести эмкан «босса» начальнику отдела. Пока он пристраивал «босса» на бритой голове, включился Умник:

– Информация «боссу-один»: беседа с Зо Ли, у которого отмечено сильнейшее нервное истощение, позволила уточнить следующие детали. Для управления Демоном в принципе нужны мощные усилители эмоций. Чтобы заставить его повиноваться, надо уметь любить и ненавидеть, радоваться и страдать, но – на высшем накале души.

– Это подтверждается какими-нибудь данными?

– Косвенно, по анализу психологического влияния Демона на людей в моменты выхода. Уверенности нет, шанс есть.

– Ну что, Ян? – сказал я вслух; он слышал наш псиразговор.

– Думать некогда, в нашем положении нужно использовать любой шанс.

– Но где взять усилители эмоций? Едва ли ими оснащены крейсеры СПАС-флота. На крейсерах есть биотехника?

Я не спросил главного – где найти того человека, который способен любить и ненавидеть, радоваться и страдать на высшем накале чувств.

– Усилители эмоций – сугубо медицинская аппаратура, на крейсерах нет, но в техсекторе найдутся любые излучатели и усилители. Через полчаса они будут на крейсере. Я тоже пойду к Игнату, вдвоем будет легче ориентироваться.

Лапарра ушел, не спрашивая разрешения. Он всегда точно знал, где должен быть в трудную минуту. Я продолжал наблюдать за действием флотов и вскоре понял, что Зо Ли прав: в действие над Угличем вмешались чужие и чудовищные силы. И если доселе мы кое-как контролировали ситуацию, то с этого момента превратились в простых наблюдателей, статистов, несмотря на обладание огромной – по земным меркам – технической мощью. И я впервые почувствовал самый настоящий, морозный, первобытный страх! Я предвидел появление критической ситуации, так как давно догадывался о глобальной сущности творящихся вокруг Демона чудес, не представлял только, что есть предел и человеческой фантазии, и предвидению…

Игнат Ромашин

Крейсер, очевидно, слишком близко подошел к Демону, потому что я ощутил гнетущее беспокойство, пахнуло холодом…

Пилоты среагировали молниеносно, и «Сташевский» прыгнул вверх по вертикали на несколько сот метров.

– Кажется, он поднимается, – пробормотал Володя Калаев. – Неужели насытился модулем? Смотри-ка!

Пустой до сих пор воздушный объем, окруженный когтями, в котором находился невидимый Демон, вдруг засветился. Неведомая сила разбросала когти в разные стороны, эфир донес голоса пилотов, докладывающих о «гравитационном волнении». Свет померк, словно стянулся в точку, и в этом месте медленно проявился переливающийся всеми цветами радуги «призрак» – растопыренная «кошачья лапа» длиной в километр!

Странно, неужто Зо Ли соврал? Он говорил, что у Демона нет определенной формы, а «лапа» – всего-навсего фантом…

Внезапно рядом с нами объявились светящиеся линзы – те самые объекты с концентрацией магнитного поля. Они «лопнули», выбросив из нутра десятки огненных лоскутов в виде плоских ромбов. Крейсер ощутимо качнуло с боку на бок.

– Силовой пик в три гравитуды! – доложил бортинженер.

– Всем покинуть зону! – быстро сказал я.

Ромбы очень быстро выстроились в горизонтальное мозаичное поле и выпустили тонкие голубоватые лучи к Демону. «Кошачья лапа» засияла, как маленькое солнце, и это было исключительно красиво – ударившие во все стороны снопы света чистых спектральных тонов: фиолетового, голубого, зеленого, желтого, алого… И вдруг откуда-то из глубины одного из окраинных парков Углича выметнулся столб белого пламени, вонзился в плоскость ромбов и превратился в колонну черного бурлящего дыма. Грохот, гул, вой! Крейсер кинуло вверх, виомы на секунду погасли, а когда заработали вновь, взору представилось поле огня, затопившего пространство под нами на добрый десяток километров. В зале крейсера заверещали счетчики радиации.